Хорошо помнится маленькая заметка в газете от 30 апреля 1986 года. Буквально два или три предложения: 26 апреля произошла авария на Чернобыльской АЭС; жертв и разрушений нет… Только через четверо суток стали просачиваться тревожные сообщения... Боль, обида, негодование – сколько чувств нахлынуло тогда! Даже не посвященному в науку об атомах человеку было понятно, какая страшная правда скрывается за этой скудной информацией. Прошло двадцать лет. Но не стихла боль утрат. В связи с Днем памяти погибших 26 апреля прошли поминальные обеды во всех районах нашей области, а на ул. Б. Хмельницкого в Ульяновске состоялась торжественная закладка будущего памятника погибшим «чернобыльцам». В Ульяновской области – более двухсот вдов бывших «ликвидаторов», несколько сотен их рано осиротевших и часто больных детей. Разрушенные судьбы, рухнувшие надежды, попранная вера в справедливость. У нас в редакции гость – вдова «ликвидатора» Галина Николаевна Лизунова.

Мы с Володей родились и выросли в Тетюшах – в ста километрах от Ульяновска, в Татарстане. За мной много парней ухаживало. Друзья познакомили с Володей, и мы начали встречаться. Он два раза предложение делал – я не шла замуж, не решалась. Отучилась на повара и тогда уж решилась. Жить было негде – и у них семья большая, и у нас тоже. Поехала я на разведку в Вязьму, там пообещали комнату. Вернулась, уговорила мужа ехать. В Вязьме у нас родился сын Роман. Через два года мы переехали в Саратовскую область.

Квартиру нам не дали, и я уговорила Володю поехать в Ульяновск. Он устроился в Главульяновскстрой, год жил в общежитии один, я к тому времени в Тетюшах родила второго сына, Дениса, и тогда уже с детьми приехала в Ульяновск. Нам дали две комнаты на ул. Нариманова.

Вроде бы все устроилось, обжились. И вот в 1987 году – это было 11 мая – его через военкомат призвали на ликвидацию последствий Чернобыльской аварии. Сначала-то ехали добровольцы, а потом уже не спрашивали согласия. Там по всем специальностям люди требовались.

В Чернобыле муж пробыл до 29 сентября. А через два года у нас родилась Ирина. Он всегда о дочери мечтал, очень радовался. У меня был страх: можно ли рожать, но врач сказала, что ничего страшного. В справке из Чернобыля (это я гораздо позже узнала) доза облучения мужа была сильно занижена – 7, 52 бэр, и у всех других «ликвидаторов» тоже.

Вскоре после рождения дочери Володя начал болеть. Сначала просто уставал, слабость и недомогание мешали работе. Он работал сварщиком, нужны силы. Мы не понимали, в чем дело. А когда стали выпадать волосы, тогда он обратился к врачу. Положили в больницу. 1 марта 1996 года мужу дали третью группу инвалидности...

А потом муж попал в больницу на операцию – удалили желчный, и началось сильное внутреннее кровотечение. Он умирал. Я до сих пор очень благодарна врачам БСМП в 5-м хирургическом отделении – с каким вниманием они отнеслись к нашей беде! Правда, мало кто верил в Володино выздоровление, но врачи сделали невозможное – он остался жив.

Вторую группу не давали, но сил и здоровья, чтобы работать, уже не было. Я втайне от мужа несколько раз писала в Чернобыль, чтобы получить справку о его заработке на «ликвидации», но мне отвечали, что архива не сохранилось. Добыть такую бумагу, чтобы получить нормальную пенсию, большинству «чернобыльцев» не удалось.

Необходимые лекарства приходилось выкупать за свои деньги. А состояние здоровья все ухудшалось. Направили на обследование в гематологическое отделение, сделали пункцию. Результат – длинный перечень заболеваний – их даже трудно выговорить. В мае 1999 года Володе дали вторую группу – за полгода до смерти.

Хотя муж очень страдал, я почему-то верила, что он поднимется, и смерть его показалась мне полной неожиданностью. Она меня просто скосила. Я осталась с тремя детьми.

16 апреля 2003 года мне вручили Володину награду – медаль «За спасение погибавших». В каждую годовщину Чернобыльской аварии собес собирает вдов на поминальный обед. Иногда бывают подарки. Я благодарна врачам в нашем реабилитационном центре, что меня пролечили бесплатно, а недавно и дочь прошла там курс лечения – у нее проблемы со щитовидкой и анемия.

Из друзей мужа, которые были с ним на ликвидации, остались в живых немногие. Они тяжело болеют и не выходят из дома. Всем им – низкий поклон.