Краеведам известно, что Николай Александрович Гончаров, брат знаменитого писателя, какое-то время занимал пост редактора неофициальной части «Симбирских губернских ведомостей». Но те авторы, которые полагают, будто Гончаров нёс эту нелёгкую ношу «некоторое время» или «в начале 1860-х годов», ошибаются. Просмотр фотоплёнки старых номеров газеты показал, что Николай Александрович редактировал единственную в Симбирске и губернии газету с 1855 по 12 октября 1863 года, то есть без малого девять лет! Причём – судьбоносных в истории России, когда происходило падение крепостного права, зарождение капитализма, возникновение земских органов самоуправления.

Возможности редактора неофициальной части газеты для освещения злободневных проблем России были весьма скромными, ибо любой номер «Симбирских губернских ведомостей» выходил в свет только с разрешения вице-губернатора и в соответствии с цензурными узаконениями, запрещавшими губернскому официозу перепечатку политических известий, даже из правительственных изданий. А повелением Александра II от 22 февраля 1855 года подтверждалось, что и впредь «сообщаемые в неофициальной части известия и сведения не должны облекаться в формы таких статей», в которых «имеет место вымысел… каковы повести, рассказы и т. п.».

Однако в обстановке нарастания революционной ситуации цензурные стеснения печати ослабли, чем не преминули воспользоваться и в Симбирске. Уже в 1857 году в «Симбирских губернских ведомостях» публикуются отзывы о спектаклях, концертах музыкантов-любителей, этнографические и исторические заметки и статьи, результаты метеонаблюдений врача Алексея Павловича Умова.

Примечательно, что при содействии Николая Александровича в новогоднем номере газеты за 1858 год, когда уже был известен рескрипт Александра II о предпочтительности освобождения крепостных «сверху», было опубликовано заздравное стихотворение Д. Минаева со словами:

Свершая подвиг Гражданина,

На поле мысли и труда,

Мы с верой ожидаем ныне

От предстоящей годовщины

Немало славы и добра.

Заря надежды заблистала:

Ликует радостный народ;

Друзья! Напеним же бокалы

И выпьем все за Новый год!

В заметке некоего «С» от 27 июня появилась и такая «крамольная» мысль, что «крайняя необходимость гласности для губерний ясна, как день. Живя отдельной жизнью, они долго прозябали под опекой благодеятельного бюрократизма, в летаргическом сне». Ссылаясь на описание пасхального гулянья, содержавшееся в московском «Русском дневнике», автор выделил и конкретный факт: «Говорят, что устройство нашего бульвара (на современной улице Гончарова. – Ж. Т.) стоило до 50000 руб. серебром. На самом же деле арестанты всю работу выполнили за 1900 руб.».

Иван Александрович, несмотря на большую занятость в связи с подготовкой рукописи романа «Обломов» к публикации в «Отечественных записках», следил за «СГВ». А в письме к брату от 20 ноября 1858 года он, приложив программу детского журнала «Подснежник», деликатно попросил: «Напечатай её, если можно, в «Губернских ведомостях». Журнал составляется добросовестно и умно. Издатель мне знаком и, зная, что я родом из Симбирска, просил меня отослать программу для напечатания в тамошних газетах. Он разослал эти объявления во все губернии для этой же цели». Николай Александрович получил это письмо в конце ноября и уже 6 декабря (в день своего 50-летия) программа «Подснежника», занявшая 3,5 колонки, появилась в «Симбирских губернских ведомостях». Замечу, что редактор-издатель «Подснежника» В.Н. Майков будет бесплатно высылать этот популярный в России детский журнал Карамзинской общественной библиотеке. К сожалению, до нашего времени дошёл комплект лишь за 1860-й год.

Очевидно, с позволения губернского начальства Николай Александрович летом и осенью 1859 года в восьми номерах газеты (№№ 40–47) напечатал очерк «Сингапур» из книги своего брата «Фрегат ‘‘Паллада’’».

Трудно сказать, почему именно этот очерк был выбран для публикации, но, несомненно, что не в последнюю очередь для того, чтобы отразить чувства любви писателя к отчему краю. Ведь в знойном Сингапуре, на островке в Китайском море, любуясь пламенным закатом, Иван Александрович мысленно переносился на далёкую родину: «Я вспомнил косвенные, бледные лучи, потухающие на берёзах и соснах, остывшие с последним лучом нивы, влажный пар засыпающих полей, бледный след заката на небе и мне вдруг захотелось туда, в милую страну, где…похолоднее».

В очерке «Сингапур», как и во всех других, вошедших во «Фрегат «Палладу», для читателей-симбирян представляли интерес гончаровские рассуждения о роскоши, тщеславии, грубых излишествах и наслаждениях. Иван Александрович был твёрдо убеждён, что «Роскошь – порок, уродливость, неестественное уклонение человека за пределы естественных потребностей, разврат».

И как бы предостерегал богачей: «Рядом с роскошью всегда таится невидимый её враг – нищета, которая сторожит минуту, когда мишурная богиня зашатается на пьедестале: она быстро... сталкивает царицу, садится на её престол и гложет великолепные остатки».

Николай Александрович намеревался продолжить публикацию глав из «Фрегата ‘‘Паллада’’», но брат-писатель в письме от 16 ноября 1859 года запретил, ибо книгопродавец И.И. Глазунов, готовивший его к изданию отдельной книгой, расценил бы это как нарушение контракта.

Этот запрет, конечно же, огорчил редактора Гончарова и его единомышленников, стремившихся оживить содержание газеты. И это в то время, когда в столичной печати публицисты упрекали редакторов неофициальной части за сухость, незанимательность и мелкотемье большинства публикаций. Примечательно, что 28 ноября того же 1859 года бывший воспитанник Николая Гончарова по гимназии, а теперь молодой чиновник Михаил Васильевич Алаев выступил в «Симбирских губернских ведомостях», по существу, с защитой своего учителя: «А что могут сделать редакторы «неофициальной части»? Ведь помещать статьи литературного характера им запрещается… Возможно ли редактору, как ни будь он начитан и сведущ, без сотрудников, без сочувствия к его отделу местного общества, приготовлять к каждой субботе оригинальные листки?». Не забыл упомянуть Алаев и о том, что редакторы неофициальных частей получают от 300 до 500 рублей в год, из которых они ещё иногда выдают вознаграждение переписчикам. Небезынтересно, что, прислушиваясь к советам М. Алаева, Николай Гончаров пообещал читателям в ближайшее время опубликовать в газете главы из фундаментального сборника «Материалы для географии и статистики Симбирской губернии», который готовился к изданию штабс-капитаном Генерального штаба Н.И. Покровским.

Плодотворно складывались у Николая Александровича отношения со своим бывшим гимназическим воспитанником, выпускником Казанского университета, судебным следователем Николаем Михайловичем Соколовским, который первым выступил в печати с откликом на роман «Обломов». Несмотря на большую разницу в возрасте, Николай Гончаров вместе с Соколовским и его единомышленниками взял на себя нелёгкую ношу преподавания по воскресеньям в школе для детей ремесленников, а в номере «Симбирских губернских ведомостей» от 15 июня 1860 года поместил речь Соколовского на торжественном открытии этой школы в стенах гимназии. Какими высокими помыслами они при этом были воодушевлены, ярко свидетельствует обращение Соколовского к преподавателям воскресной школы: «Я лучше других знаю, как честно бьются ваши сердца, как благородно вы не хотите уступить первенство в желании помочь ближнему. Товарищи!… Вперёд же! Вперёд! Время слова кончилось. Докажем, что недаром дана нам наша молодость, что не бесплодно мы убили наши силы!».

Общественная и просветительская деятельность Николая Александровича привлекла внимание известного критика и публициста Павла Васильевича Анненкова, который после очередного пребывания в Симбирске, осенью 1861 года, по возвращении в Петербург провёл избрание Н.А. Гончарова в члены «Общества для пособия нуждающимся литераторам и учёным» (т.е. Литературного фонда, известного своим либерально-демократическим составом).

Давний знакомый Николая Александровича поэт Дмитрий Дмитриевич Минаев, выступавший в столичном журнале «Русское слово» под псевдонимом «Обличительный поэт», в своих фельетонах 1861 года не раз сатирически изображал одиозных представителей родного Симбирска. Но особенно резко обличал и высмеивал их Минаев в журнале «Гудок», редактором которого он стал с начала 1862 года. Уже в 4-м номере он (под псевдонимом «Ж. Свияжский») публикует обличительную поэму «Губернская фотография». Чиновник-юрист Д. Соболевский в связи с переполохом в привилегированном обществе выступил 10 марта 1862 года в «Симбирских губернских ведомостях» (конечно же, с ведома властей) с гневной статьёй о «Губернской фотографии»: «В этом стихотворении досталось, как говорится, всем сестрам по серьгам: одного назвали дураком, другого подлецом, третьего идиотом, одного обвинили во взятках, другого в снисхождении к неверной жене, судили отца с сыном, мать с дочерью, не оставили в покое почтенных старух, и, наконец, затронули даже высшее духовенство…».

И минаевская «Губернская фотография», и выступление Соболевского в газете, которую редактировал Николай Александрович, не прошли мимо брата, который в Петербурге внимательно присматривался и к событиям, касающимся общественной и культурной жизни Симбирска. Опасаясь, что Николай может ввязаться в остроконфликтную ситуацию, Иван Александрович уже 12 апреля 1862 года в письме к нему в Симбирск счёл нужным предупредить, чтобы он в газете не касался «частного быта, личностей, не отвечал на вздорные выходки».

Были у редактора Николая Гончарова и другие острые моменты, которые, наверное, и побудили его осенью 1863 года оставить работу в «Симбирских губернских ведомостях». В какой-то мере утешало то, что он передавал редакторство Михаилу Васильевичу Арнольдову. Этот 28-летний выпускник Казанского университета в течение четырёх лет преподавал словесность в симбирской мужской гимназии, но за распространение герценовского «Колокола» власти вынудили его оставить преподавательскую работу в гимназии, заняться частными уроками. Со временем он получил место секретаря губернского статистического комитета и занялся публикацией краеведческих материалов. Что касается Николая Гончарова, то с этого времени на целое десятилетие он становится членом комитета Карамзинской общественной библиотеки. Он и раньше жертвовал в её пользу деньги и книги, а теперь на общественных началах выполнял функции эксперта по определению ценности и актуальности книжной продукции, заботился о пополнении библиотечных фондов, писал её краткую историю.

Жорес Трофимов