Я появился на свет 16 февраля 1953 года. Место рождения – дельта Волги, большое рыбацкое село Икряное. Тогда, на своей малой родине, «в краю бугров, лиманов и проток», я сочинил первые незатейливые строчки. Но всерьёз, по-настоящему, стал заниматься поэтическим творчеством в Ульяновске, куда перебрался в августе 1980 года. Я очень признателен поэту, руководителю литобъединения «Надежда», Александру Бунину, который заметил во мне «искру Божью» и вывел на дорогу в Большую Поэзию.

* * *

Ночь. Россия. Кромешный снег.

Лампочка вполнакала…

Как живу в окаянный век? –

Не расспрашивай, мама!

На висках седина, как моль.

Или пивная пена?

Гложут сердце тоска и боль.

Звёзды в окошке немы.

А в подъезде гнездится страх,

Лестница не домыта…

Я зверею, как римский раб,

От бессонниц и быта.

Что делать? В душе разлад

В годы державной смуты.

…Потолкуем, Понтий Пилат,

О временах Иуды?!

Память – плаха. Цинковый гроб.

Ледяные «Бутырки».

И свербят запотевший лоб

Перспективные дырки!

Но луны оловянный пятак

Светит с небес упрямо!

Что я делаю в жизни не так?

Что же мне делать, мама!?

* * *

В моём краю

в яры врастают вербы,

А в корни верб – стальные якоря.

В белёных трубах

воют злые ветры,

И жизнь хранят сугробы января.

Как ржавый бинт,

рывком сорви коросту,

Заройся в снег по локоть – и замри!

Почувствуешь,

как маленький отросток

Толкается в ладошку от земли.

Пускай живёт и греется до срока.

Зачем губить зародыш вербы зря?

Его судьба прекрасна и жестока –

Держать корнями в бурю якоря!

* * *

Анатолию Чеснокову

Я в прошлом столетии

печь затопил –

Завыла чугунная вьюшка!

Дымком потянуло

до самых стропил,

И брагой заполнилась кружка.

А угли с шипеньем

стреляли к ногам,

Как брызги ядрёной вишнёвки!

И, босый, молился

с похмелья снегам

Кудрявый поэт из Теньковки.

Замёрзнешь, дружище!

Ступай-ка ты в дом,

Согрей свою душу и тело…

Опять по России раздор и содом,

И тьма бесенят налетела.

Но рано нам мерить

Терновый венок,

Обжегшись о холодность мира:

За нами – Россия!

Языков и Блок,

И Пушкина звонкая лира!

Подкинем поленьев,

чтоб дым к небесам,

Чтоб в стужу запели капели!

А утром поклонимся

древним местам,

Где вечнозелёные ели.

А самая старшая память хранит

О встрече друзей достоверно.

…Истлеют дискетки

и рухнет гранит,

Одно только Слово – бессмертно!

Ты слышишь, дружище,

певучую речь?

Не все ещё песни допеты!

Кудрявый потомок

затопит нам печь,

Чтоб в круг собирались поэты!

* * *

Кто там стучит в окошко:

Ветер иль поздний гость?

Заблудившая кошка?

Или рябины гроздь?

Ах, я на грани срыва:

Это десятый этаж!

…Месяц плывёт, как слива,

К звёздам на абордаж!

Блики ломают тени

О параллели крыш…

Пледом прикрыв колени,

Ты безмятежно спишь.

Ветреные поцелуи

Тают в твоих губах.

Возле тебя на стуле

Я посижу впотьмах.

И, не включая лампы,

Молча покину дом.

…Было до дрожи сладко.

Горько будет потом.

* * *

Мне кажется, что я когда-то был,

Что раньше жил и вижу не впервые

В ночной траве стреноженных кобыл,

Холмы в крестах и кедры вековые!

Во мне дремучий первобытный век

Щетиной пробивается на скуле…

Я был не птеродактиль – человек!

И женщину любил на волчьей шкуре.

Столетья шли – я знал и мрак, и свет,

Добыл огонь, посеял хмель и злаки,

Прекрасной Даме посвятил сонет

И корчился на дыбе в мрачном замке.

Я знаю смерть.Я слышал смертный хрип,

Когда погиб, как Пушкин, на дуэли!

Я видел в небе ядовитый гриб,

Пища, как ангел, в зыбкой колыбели.

В тугой гудрон впечатан бледный след,

И «Реквием» играют на рояле.

…Зачем опять родился я на свет,

Коль мамонт вымер, а Христа распяли?!