В 1840-1850-х годах в России работала английская художница Христина Робертсон, чьи виртуозные эффектные работы высоко ценились при дворе Николая I. Образцом её живописи стал «Портрет М.С. Бутурлиной (урождённой Гагариной)», который находился до 1928 года в Третьяковской галерее, а потом оказался сначала в областном краеведческом музее Воронежа и, наконец, в местном областном музее изобразительных искусств.

2002 году в Ульяновске проводилась I Всероссийская научно-практическая конференция, посвящённая памяти потомка Бутурлиной-Гагариной – С.А. Бутурлина, известного учёного-орнитолога, доктора биологических наук. В его честь в Ульяновском областном краеведческом музее были устроены юбилейные торжества, и областной художественный музей выставил в эти праздничные дни портреты представителей рода Бутурлиных и Гагариных первой половины XIX века.

Выставлен был и портрет М.С. Бутурлиной, он вызвал особый интерес, ибо в наш скоростной век с его безумным стремлением к обезличиванию фактически невозможно встретить подобное лицо, как нельзя ощутить атмосферу старинного дворянского бала, увидеть свет живого огня от сотен канделябров, освещающих бальный зал, и тени танцующих пар.

Захотелось узнать, какую жизнь прожила эта благородная, умная красавица, кого любила и кем была любима, какое потомство оставила, покинув этот мир.

Княжна Мария Сергеевна Гагарина родилась 25 июня 1815 года в усадьбе Ясенево под Москвой, была дочерью действительного тайного советника, сенатора и члена Государственного Совета князя Сергея Ивановича Гагарина и кавалерственной дамы Варвары Михайловны Пушкиной (1779–1854). Дедом Бутурлиной был отставной флота капитан II ранга князь Иван Сергеевич Гагарин (1754–1810) – известный масонский деятель и переводчик масонских сочинений, а бабушкой – княжна Мария Алексеевна Волконская (1753–1804). Их дом в Москве был местом, где часто собирались известные литераторы и общественные деятели, например, Н.М. Карамзин, И.И. Дмитриев, И.П. Тургенев. Дедом Марии Сергеевны по материнской линии был Михаил Алексеевич Пушкин (1749–1793), чей ум особо отмечает в своих мемуарах сподвижница Екатерины II княгиня Е.Р. Дашкова. Однако в 1772 году он был обвинён в намерении делать фальшивые ассигнации и сослан в Сибирь, причём было повелено именовать его впредь «не Пушкиным, а бывшим Пушкиным». Его женой была княжна Наталия Абрамовна Волконская (1746–1819), которая разделила изгнание мужа, уехав за ним в Тобольск, и только после его смерти вернулась в Москву. Об этом рассказал А.С. Бутурлин в докладе на заседании Московского историко-родословного общества (17 мая 1995). Он же упомянул, что в московском доме Наталии Абрамовны было многолюдно, несмотря на сложный характер и злоречие хозяйки, «в частности, у неё постоянно бывали Василий и Сергей Львовичи Пушкины».

А.С. Бутурлин сообщил сведения и о более старшем поколении прямых предков М.С. Бутурлиной: её прадедом был князь Сергей Васильевич Гагарин (1713–1782), шталмейстер, присутствовавший в Сенате. «Как многие Гагарины был любителем сельского хозяйства и садоводства, состоял членом Вольно-экономического общества. ...Екатерина II поручила ему как хорошему сельскому хозяину надзор за своими замосковскими имениями». Он был женат на графине Прасковье Павловне Ягужинской (17?–1775), дочери любимого сподвижника Петра I.

Другим прадедом М.С. Бутурлиной был князь Алексей Никитич Волконский, генерал-майор, умерший в 1781 году. Его женой была Маргарита Родионовна Кошелева (1790), дочь генерал-поручика.

Прадед Марии Сергеевны по материнской линии – Алексей Михайлович Пушкин, тайный советник, посланник Дании и Швеции, губернатор Архангельский и Воронежский. Он был женат на Марии Михайловне Салтыковой (1710–1785), дочери президента вотчинной коллегии.

Родителями Наталии Абрамовны Пушкиной были князь Абрам Михайлович Волконский – отставной майор и Евдокия Михайловна Самарина – дочь сенатора.

Мария Сергеевна Бутурлина стала супругой Сергея Петровича Бутурлина (1803–1873), представителя старинного русского рода, ведущего своё происхождение от легендарного серба Радши, приехавшего в Киевскую Русь в середине XII века. В статье «Дворяне Бутурлины» А.С. Бутурлин отмечает, что «первое историческое лицо среди потомков Радши – его правнук Гаврила Алексеевич – герой Невской битвы и, позже, боярин Александра Невского. Одним из правнуков Гаврилы Алексеевича был Иван Андреевич Бутурля – родоначальник Бутурлиных (конец XIV–нач. XV вв.)».

По мнению академика С.Б. Веселовского, Бутурлины – самая долговечная и плодовитая боярская фамилия. А.С. Бутурлин указывает, что «дворяне Бутурлины записаны в родословные книги Московской, Петербургской, Владимирской, Нижегородской, Ярославской, Рязанской. Новгородской, Симбирской и Минской губерний».

Сергей Петрович Бутурлин относился к 21-му поколению от Радши. Военную службу он начал в 20-е годы XIX века юнкером Кавалергардского полка. В 1824 году, на заре военной карьеры Бутурлина, О.А. Кипренский, работавший в этом году над парадным портретом тоже молодого кавалергарда Д.Н. Шереметева, создал великолепный карандашный портрет Сергея Петровича. Художник точно передал красоту правильных черт его лица, отразил гордость и изящество элегантного офицера. Приняв участие почти во всех военных кампаниях российской армии XIX века и в работе дипломатических миссий, он завершил свою службу в сражениях Крымской войны. В числе его наград были и российские и иностранные ордена. А.С. Бутурлин сообщает, что «умер Сергей Петрович в должности члена Военного совета в чине генерала от инфантерии».

Описание семейной жизни Марии Сергеевны и Сергея Петровича, на наш взгляд, может заменить следующее замечание А.С. Бутурлина: «Отмечу, что М.С. относилась к женщинам, для которых не существовало вопроса: бывает ли любовь с первого взгляда? Её внучка Любовь Дмитриевна рассказывала мне, что когда она с двоюродными сёстрами обратилась с этим вопросом к бабушке, М.С. ответила: «Вот я увидела вашего деда и влюбилась сразу на всю жизнь».

Глубокие родственные чувства связывали Марию Сергеевну и её брата князя Ивана Сергеевича Гагарина (1814–1882), дипломата, видного деятеля российского католицизма. Брат и сестра серьёзно интересовались религиозными и духовными вопросами. Увлечение Ивана Сергеевича религией и философией, особенно работами апологета католической веры графа Жозефа де Местра, стало причиной отхода от веры предков.

Осенью 1836 года состоялось знакомство Ивана Сергеевича с П.Я. Чаадаевым, который фактически стал его учителем. Как и Чаадаев, Гагарин был убеждён, что Россия должна стать католической. В 1842 году в парижской часовне «ревностной папистки» С.П. Свечиной католический пресвитер тайно присоединил его к католичеству. В этом же году Иван Сергеевич Гагарин последний раз был в России, а в 1843-м поступил в новициат французского иезуитского монастыря Сент-Ашель. Через несколько лет он стал священником-иезуитом. В это время переход православных подданных империи в католицизм считался почти государственной изменой. А.С. Бутурлин сообщает: «На самом деле Гагарин и юридически, и фактически действительно лишился своего состояния. В августе 1845 года муж сестры Гагарина С.Л. Бутурлин обратился к Николаю I с прошением воспрепятствовать «переводу огромного русского капитала за границу, в руки французских иезуитов». В результате Гагарин был лишён наследственных прав, и после смерти отца всё состояние перешло к его сестре». Наследство Марии Сергеевны было огромным: 5000 душ крепостных, 30000 десятин земли, дома в Москве и Петербурге. Она не оставила брата без средств и после смерти отца в 1862 году оказывала ему щедрую материальную поддержку.

Эти средства, скорее всего, Гагарин использовал в просветительских целях: он был основателем Славянской библиотеки в Париже, первым издателем произведений Чаадаева.

Видимо, особо тяжело переживала Мария Сергеевна, столь горячо любившая своего брата, версию о виновности Ивана Сергеевича в трагических событиях последних месяцев жизни А.С. Пушкина. В светском обществе возник слух, что князь Гагарин (вместе с князем Долгоруковым) причастен к анонимному пасквилю или «диплому рогоносцев», заставившему поэта решиться на убийственную дуэль. В семействе Бутурлиных не верили этому ужасному подозрению.

Не приняли этой версии писатели-славянофилы: Н. Лесков опубликовал статью «Иезуит Гагарин в деле Пушкина», где отрицалось его участие в гнусном заговоре против поэта.

Иван Сергеевич Гагарин был умным, нравственным человеком, искренне любящим Россию. Его абсолютный идеализм доказывает «Дневник», который князь вёл в течение 1834 года.

Идеализм такого порядка исключает столь постыдное интриганство. К тому же, как никто другой, Иван Сергеевич преклонялся перед поэтическим даром. В истории русской литературы он считается первооткрывателем поэзии Ф.И. Тютчева, с которым он познакомился в Мюнхене в начале 1830-х годов. Благодаря Гагарину 24 стихотворения Тютчева были напечатаны Пушкиным в третьем и четвёртом томах «Современника».

В браке Марии Сергеевны и Сергея Петровича Бутурлиных родилось 22 поколение этого славного рода: Сергей Сергеевич (1842–1920), как и отец, избравший военную службу и дослужившийся до генеральского чина; Варвара Сергеевна (1844–1848), умершая во младенчестве; Александр Сергеевич (1845–1916), ставший революционером-народником, учёным и знатоком древних языков; Мария Сергеевна (1848–1915), вышедшая замуж за графа А.Л. Салтыкова; Дмитрий Сергеевич (1850–1920), генерал, участник войны с турками (1877–1878), в отставке – уездный земский гласный и мировой судья.

Самая необычная судьба оказалась у Александра Сергеевича, который с раннего возраста находился под влиянием матери, интересуясь естественными и религиозными вопросами. Но, попав в среду Московского университета, видимо, испытал антирелигиозное воздействие и был даже исключён из числа студентов, арестован и выслан в Ярославскую губернию. Впоследствии, уже в возрасте 53 лет, он окончил медицинский факультет университета, а в 1872 году уехал в Швейцарию. Там он вступил в кружок П.Л. Лаврова, принимал участие в издании журнала «Вперёд», помогая личными средствами. Но в них он был весьма ограничен, так как, по словам лавриста Я.Г. Кулябко-Корецкого, «его богатая мать, «чтобы не кормить «нигилистов», выдавала ему на руки строго потребное на квартиру, стол и прочие потребности, так что Александр Сергеевич лишь с трудом выделял некоторые свои сбережения на революцию и специально на «Вперёд»». Такое суровое решение ограничить сына в средствах, конечно, было продиктовано горячей любовью Марии Сергеевны к сыну, которого ей хотелось как-то осадить от бездуховной идеологии революционеров. В это же время она материально поддерживала брата-изгоя, считая, что их семейные средства идут на благие цели.

Вернувшись в Москву, Александр Сергеевич стал членом ещё одного кружка, созданного В.И. Танеевым. Кружок занимался политическими и естественно-научными проблемами.

В итоге Александр Сергеевич был обвинён в политической неблагонадёжности и сослан на пять лет в Западную Сибирь. Ему разрешили завершить ссылку в Симбирске – скорее всего, не без участия матери, где было её симбирское имение. После ссылки он вернулся в Москву и постепенно отошёл от революционной деятельности, хоть и остался до конца дней противником монархии. Тесные дружеские отношения связывали Бутурлина со Львом Толстым. Между ними было личное общение и переписка. В целом не разделяя религиозно-нравственных исканий великого писателя, он как знаток древних языков много помогал ему в изучении евангельских текстов.

Его потомок А.С. Бутурлин сообщает, что «последние десять лет жизни А.С. болел и поддерживал отношения лишь с немногими ближайшими друзьями: В.И. Танеевым и К.А. Тимирязевым.

Как и мать, он был похоронен в Симоновом монастыре. С Александром Сергеевичем непосредственно связана история драгоценной священной реликвии Бутурлиных – золотого креста-мощевика, помещённого в серебряный ковчег со створками. На перекладинах креста есть резные надписи о мощах (мощи Св. Афанасия Александрийского, мощи Св. Саввы Сторожевского, мощи Св. Варвары, мощи Св. Князя Владимира Киевского, мощи Св. Гурия Казанского, мощи младенцев, загубленных Иродом). Искусствовед Т.В. Николаева указывает, что надписи разновременные и сделаны разными почерками. Она считает, что самая древняя надпись сделана около XVI века, что совпадает со временем изготовления креста. До сегодняшнего дня дошла написанная рукой сына Александра Сергеевича Сергея, отца современного владельца этой реликвии, записка следующего содержания: «Складень этотъ с крестомъ достался мне отъ моего отца, Александра Сергеевича Бутурлина, род. 1845, +1916, – ему от матери Марии Сергеевны Бутурлиной, род. 1815, +1902, – ей отъ ея отца, кн. Сергея Ивановича Гагарина, – и ему отъ его матери кнг. рождённой кн. Волконской. ...1917 марта 20-го. С.А. Бутурлинъ». Характерен жест передачи семейного креста матери сыну, который, видимо, более всех из её детей нуждался в святыне.

Потомство Марии Сергеевны и Сергея Петровича Бутурлиных разрослось, и сейчас родились уже представители 26 поколения этого древнего рода. Фактически у всех Бутурлиных XX–XXI веков нет рядовых биографий, но самая известная – у сына Александра Сергеевича Сергея Александровича (1872–1938), того самого учёного-орнитолога, в честь которого состоялась в 2002 году I Всероссийская конференция. Достаточно сказать, что он был открывателем родины удивительной северной птицы – розовой чайки, о чём писала мировая пресса.

В Ульяновске помнят Бутурлиных: их именем названа одна из улиц, а 20 сентября 2002 года на доме № 44 по ул. Гончарова открыта мемориальная доска, свидетельствующая, что здесь проживали А.С. и С.А. Бутурлины.

Прекрасные очертания Марии Сергеевны Бутурлиной не исчезли во времени благодаря портрету, но, главное, он сохранил её личную тайну.

Ирина Васильева