В мае 1945 года, когда отгремели победные залпы, наша часть дислоцировалась в немецком городе Кириц, примерно в двадцати пяти километрах от Эльбы.

В одной из комнат небольшого дома с ординарцем жил я. В соседней комнате расположился командир другой роты, также с ординарцем – солдатом лет пятидесяти (из нестроевых), у которого на Украине погибла семья. Ординарец относился к своему молодому командиру как отец к сыну. Он старался получше его накормить и облегчить, насколько возможно, нелёгкую службу ротного командира.

Однажды сосед-офицер зашёл ко мне. «Я хочу с тобой посоветоваться, – сказал он. – Мой ординарец стал в ночное время куда-то уходить. Я не знаю, где он бывает, и это меня беспокоит, но, учитывая наши взаимоотношения, я как-то не решаюсь спросить у него об этом». Я посоветовал соседу подождать день-два. Возможно, ординарец сам всё объяснит.

Прошло два дня. Ко мне снова зашёл командир роты и с весёлым видом сказал: «Нас приглашает в гости английская графиня». Я принял это за шутку и говорю ему: «Какая там английская графиня, здесь, в Германии? Что за чепуха?». – «Нет, серьезно, – сказал он. – Нас действительно приглашает английская графиня. Почему английская, я не знаю». «Кто тебе передал приглашение?» – спросил я. «Ординарец», – последовал ответ. «Всё это выглядит странно, – продолжал я. – Если речь идёт об иностранке, надо доложить комбату». Вечером позвонил комбат: «Завтра едем к графине!».

И на следующее утро комбат, его заместитель по политчасти, мой сосед с ординарцем и я в трофейной карете, запряжённой двумя рысаками, отправились в гости.

Подъезжаем. Перед нами кирпичная стена. Дворецкий раскрывает фигурные металлические ворота, произносит на немецком языке «добро пожаловать, господа офицеры» и осторожно берёт под уздцы лошадей. Выходим из кареты, а навстречу нам небольшого роста, седая, хрупкая женщина в белом платье, лет пятидесяти. «Рада вас видеть, – сказала она на русском языке. – У вас, конечно, возникают вопросы, я всё объясню. Но пока я хочу показать вам своё хозяйство».

Первое, что мы увидели, – это кирпичная конюшня, где стояли девять прекрасных лошадей-рысаков. В ней было просторно, светло, идеально чисто. Я впервые в жизни увидел такое прекрасное помещение для животных. Затем мы подошли к небольшому пруду, полюбовались плавающими лебедями. «Теперь, – сказала графиня, – зайдём в мой музей». Заходим в зал площадью примерно в двести квадратных метров. В центре на постаменте стоит саркофаг с мумией. По периметру, у стен, в витринах представлены различные древнеегипетские украшения из золота, серебра, бронзы.

Я был поражён. До войны я учился на историческом факультете университета и имел уже представление об огромной исторической ценности таких экспонатов.

После осмотра музея графиня пригласила нас к обеду. Мы поднялись на второй этаж небольшого дома, в столовую. Стол уже был накрыт.

Мы уселись. Хозяйка взяла в руки небольшой хрустальный графин с тёмно-вишнёвым вином и предложила наполнить наши совсем маленькие рюмки. Это было для нас, офицеров, немного странно: мы привыкли пить из стаканов… Подняли тост за мир, за счастье. И приготовились слушать рассказ хозяйки. Между прочим, в комнате не было никакой прислуги. Графиня подходила сама к окошку в стене и транспортёром на кухню спускала ненужную уже посуду, а оттуда поднимались необходимые блюда.

Наконец, графиня начала свой рассказ: кто она, почему оказалась в Германии и откуда у неё такое владение.

«Я действительно английская графиня, дальняя родственница Уинстона Черчилля. У меня владения в Африке, во Франции, в Германии. Кстати, вино, которым я вас угощаю, – Бургундское, из Франции. Ему уже сто пятьдесят лет. У нас существует традиция хранить в подвалах вино для потомков».

Должен сказать, что вино это было искристое, густое, необыкновенно вкусное и ароматное. Казалось, что в нём нет алкоголя. Голова у нас была совершенно светлая, но тело как-то стало тяжелеть, особенно в ногах.

«Экспонаты в музей, – продолжала графиня, – поступили из моих владений в Египте. Там проводились археологические раскопки, и по договору из обнаруженных находок я получила определённую часть – всё, что вы видели в экспозиции. Война застала меня в Германии. Как гражданка враждебной страны я была интернирована, но на мою собственность немцы не посягнули, только реквизировали для военных целей трёх лошадей». Она пояснила, что русский язык изучила в России ещё до революции. Бывала в аристократических салонах Санкт-Петербурга, встречалась с членами императорской семьи.

Дело шло к вечеру, и мы стали прощаться. Поблагодарили графиню за гостеприимство, пожелали ей всего самого доброго. Перед отъездом она попросила нас зайти в её розарий и каждому срезать несколько роз.

Позднее мы узнали историю знакомства ординарца с графиней. Однажды он спросил у местных немцев, нет ли у них чего-нибудь оригинального из еды, мол, его командиру обычная пища надоела, а хотелось бы угостить его каким-нибудь деликатесом. Немцы сказали, что у них ничего такого нет, но за городом живёт английская графиня: у неё могут быть запасы продуктов. Ординарец поехал к графине. Знакомство с ней переросло в близкую дружбу. А накануне отъезда нашей части из этого города графиня предложила ординарцу жениться на ней. В этом случае, по английским законам, её муж получил бы титул графа и стал бы распоряжаться всеми её владениями. В ответ тот сказал, что страдает ностальгией, кроме того, по законам СССР, его граждане не имеют права вступать в брак с иностранцами. На что графиня заявила, что сможет это урегулировать: «Уинстон позвонит Джо (Сталину. – М.В.), и я уверена, что вопрос этот будет решён».

Солдат решительно отказался от этого предложения. Они расстались. Через некоторое время мы у него как-то спросили, сколько же лет графине. «Семьдесят», – ответил он. Мы рассмеялись. Он обиделся и заявил: «Я знал женщин, но такой прекрасной никогда не встречал и, наверное, уже никогда не встречу…»

Марк Валкин