«Московская зима» Н. Гончаровой окружена произведениями столь же знаменитых художников: И. Грабаря, К. Коровина, С. Жуковского, П. Петровичева, С. Виноградова, А. Архипова, Б. Кустодиева, 3. Серебряковой, Н. Крымова, А. Лентулова, И. Машкова, П. Кончаловского, М. Ларионова, О. Розановой, М. Менькова, А. Древина, Н. Удальцовой, С. Романовича, Е. Бубутовой-Кузнецовой, М. Сарьяна, К. Юона. Они представляют почти весь спектр русского искусства первой половины XX века, значительные твор­ческие объединения. Многие произведения «прописаны» здесь с 1920-х годов и имеют, на сленге музейщиков, свою «историю бытования». Судьба русского искусства начала XX века, особенно авангарда, как в капле воды, отразилась на жизни картин в Симбирске-Ульяновске. Кажется, что они, словно одушевленные персонажи, прошли сквозь все, что было уготовано временем - бунтарский дух во время своего становления и раннее признание, преследование и аресты, ссылки, а порой и гибель. Сохранившиеся картины еще долго были закрыты в запасниках музеев, а, попав в объектив внимания, когда были сняты запреты, заняли свое законное место в залах постоянной экспозиции.

Речь пойдет о двух картинах, казалось бы, совершенно не связанных друг с другом. Одна из них написана пред­ставителем позднего импрессионизма, вторая - авангарда. Художников объединяет то, что большую часть жизни оба прожили во Франции, и, пожалуй, жанр этих картин - пейзаж. Но об этом ниже.

В одной из публикаций, посвященной русскому аван­гарду (речь шла о «Натюрморте с глиняным сосудом» Киры Константиновны Алексеевой - дочери Константина Сергеевича Станиславского), упоминались источники поступления картин начала XX века. Потому лишь коротко напомним об этом. Основная часть коллекции сформиро­валась в 1920-е годы из частных собраний Симбирской губернии, Музейного бюро отдела ИЗО Наркомпроса, отдела по делам музеев и охраны памятников искусства и старины, Государственного музейного фонда. В 1918 году из собрания В.Н. Поливанова в музей поступила картина художника Н.А. Тархова «Парижский рынок. В народном квартале». Заметим, что сейчас она занимает достойное место в экспозиции среди работ представителей русского импрессионизма - К.А. Коровина и И.И. Грабаря.

Творчество Николая Александровича Тархова (1871-1930) словно «поделено» между Россией и Францией. В молодости он «заболел» искусством импрессионис­тов, новым приемам живописи учился у В. Поленова, В. Серова, посещал в Гурзуфе мастерскую К. Коровина. С 1899 года Тархов жил во Франции, и основная часть его наследия осталась за границей. На протяжении многих лет он был участником парижских Салонов, до начала первой мировой войны посылал свои работы в Россию, где они экспонировались на выставках «Союза русских художников» и «Мира искусства». Возможно, именно на одной из выставок и приобрел картину В.Н. Поливанов.

Интересно отметить, что для его коллекции это неожи­данное произведение, ведь известно, что Поливанов собирал в основном образцы классического искусства. Осталась бы эта картина единственной в собрании или он решил бы обратиться к искусству более радикального толка - сейчас уже не определить, но благодаря именно Поливанову собрание музея имеет одну из редких картин Николая Тархова.

Интерес к искусству авангарда в среде симбирских коллекционеров был практически исключен – жизнь города протекала в стороне от ре­волюционных программ нового ис­кусства. Однако весной 1919 года Художественной комиссией, занятой устройством музея, было направлено в Москву письмо с просьбой о пере­даче картин из фонда Государствен­ных музеев Отдела изобразительных искусств Наркомпроса в Симбирск. В 1920 году 20 картин были присланы в город, акт был подписан художниками А. Родченко и Д. Штеренбергом. Сре­ди них полотна Натальи Сергеевны Гончаровой (1881-1962).

«Прямота черт и взгляда, серьез­ность - о, не суровость! - всего об­лика. Человек, которому все всерьез. Почти без улыбки, но когда улыбка - прелестная», - так писала о Гонча­ровой Марина Цветаева. Известная дворянская фамилия Гончаровых связывала ее с представителями вы­сочайшей культуры прошлого – ее прадед Сергей Николаевич был род­ным братом Натальи Николаевны Пушкиной. Вместе с мужем и сорат­ником Михаилом Ларионовым она стояла у истоков русского авангарда, его форпоста - «Бубнового валета», но, быстро пройдя этот этап, обрати­лись к беспредметности - лучизму.

Именно Гончарова и Ларионов заново открыли ценность русской иконы и фольклора, примитива и новейших завоеваний западноевропейской жи­вописи. Гончарова стремилась, по ее словам, «воспринимать окружающий нас мир со всей яркостью и разносто­ронностью, имея в виду как внутрен­нее, так и наружное содержание». С 1915 года Гончарова и Ларионов жили за границей, участвуя в постановках спектаклей С. Дягилева, много путешествовали. Почти вся их дальнейшая жизнь была связана с Парижем. Две картины, находящиеся в музее Ульяновска - это своеобразный мос­тик между двумя эпохами в искусстве - завершавшем XIX век импрессио­низмом и открывшим XX век авангар­дом. Этот мостик соединил искусство России и Франции.

В картине Тархова «Парижский рынок. В народном квартале» увлекает многокрасочность города, придающая ему мажорное звучание и театраль­ность. Громкоголосая, пестрая толпа заполняет все пространство, придавая шумный, почти балаганный облик не только улицам и домам, но и небу над Парижем. Художник упивается дви­жением, здесь все - бег, суета, здесь открыто, с распростертыми объятиями воспринимающий жизнь Париж. Не­предсказуемость проявления Жизни - здесь и сейчас, желание ухватить ускользающие моменты быта - то, что Тархова роднило с поздними импресионистами. Естественность композиции, декоративное начало, «вибрирующее целое» картины, создаваемое крупными, быстрыми мазками, были присущи лучшим пейзажам художника 1910 годов - времени наивысшего расцвета его творчества.

В «Московской зиме» Гончарова, напротив, стремится упорядочить и сделать поистине монументальной тихую, почти безлюдную улицу города. Города, словно бы утерявшего ощущение нового века, медлительного во всем - с еле тянущимися санями, с деревьями, ленившимися скинуть с плеч тяжелый снег. И вечный русский дым, застывший в небе... Мощная энергия жизни запрятана, не выставлена напоказ, и этот мерный шаг - словно бы перед рывком, прыжком, бегом во весь опор. В изысканные сочетания больших масс серого, голубого, розового цветов врываются темные очертания плоских, по - лубочному «иг­рушечных» саней: ощущение зимы дано в ее декоративном начале. Это было новое отношение к реальности, цвету, линии, самой стихии живописного ма­териала. Гончарова освобождает сюжет от мелких бытовых деталей, вознося ежесекундное пребывание на земле до уровня вневременного Бытия.

Музей Симбирска - Ульяновска - стал местом, где две картины, созданные в одно время, живут рядом почти сто лет и ведут между собой вечный диалог. Их объединяет талантливое приглашение увидеть красоту и своеобычность этого мира, его мгновение и вечность, его многоликость. Россия открыла художни­ков и принесла им славу, Франция дала новую жизнь и творческую свободу. Они сохранили русскую душу и размах, и в истории мирового искусства оба значатся русскими художниками. В одном из писем 1917 года Гончарова пи­шет: «Вы не поверите, как интересует каждая весть из Москвы, Начинаешь понимать китайцев, которые, как говорят, зашивают, уезжая из дому, горсть земли в подошвы туфель, чтобы всегда ходить по своей земле».

...Несколько лет назад в музее современного изобразительного искусства им. А. А. Пластова побывал живущий во Франции русский художник Николай Дронников. Перед картинами мастеров русского искусства начала XX века, перед «Московской зимой» любимого художника Гончаровой он стоял на коленях....

Елена Сергеева