Удивительно красивую жизнь прожил Д.В. Давыдов. Красив он был всем – душой, поэзией, своими трудами и военными подвигами, независимостью и свободолюбием, красиво любил Россию, друзей, женщин. Во всём этом он возвышался «над уровнем посредственности и обыкновенности». Великой славы, известности и бессмертия Давыдов достиг только своим собственным трудом и упорством. Предки не оставили ему богатого наследства, родители не помогли получить приличного образования. Военная карьера отца не состоялась из-за одного судного дела и недоказанной причастности его к политическому делу «смоленских заговорщиков», которое было раскрыто в 1798 году. Это обстоятельство повергло семью в нищету. И в жизнь Денис входит «полунищим юношей, без достаточного образования и сколько-нибудь прочных связей в свете».

«... С 16 лет моего возраста, – писал Давыдов сыну Василию, – я сделал сам себе правила, как вести себя во всю жизнь мою, и держась за них, как утопающий за канат спасения, никогда не торгуясь с совестью, не усыплял её пустыми рассуждениями...». Яркая и нелёгкая жизнь Дениса Васильевича показала, что этим «канатом спасения» в ней была книга. Ей и только ей во многом обязан Давыдов всем тем, что достиг в жизни, что поставило его в ряд известных людей 1-й половины XIX века.

В отцовском доме была библиотека, в которой Денис часто и бесцельно рылся, но чтение «носило характер случайный и беспорядочный», особенно с упоением читал известия об итальянских и швейцарских победах Суворова. Проводя большую часть года в Москве в отцовском доме, Денис знакомится с воспитанниками университетского пансиона, среди которых были Воейков, братья Тургеневы, Мерзляков и другие. Многие из них писали стихи, некоторые уже печатались, были неравнодушны к произведениям Н.М. Карамзина, Г.Р. Державина. Здесь же Давыдов впервые знакомится с В.А. Жуковским. Новые друзья Дениса «доставили ему случай прочитать «Аониды», полупериодическое собрание стихотворений, издаваемое тогда Н.М. Карамзиным.

Это общение воспламенило в Денисе желание попробовать себя в поэтическом творчестве и переводах, попытаться выразить свои мысли и чувства в слове.

Между тем наступало время серьёзного выбора своего жизненного пути. Но как сыну кадрового военного иной службы, кроме военной, Денису Давыдову не предполагалось.

В 1801 году 16-летнего юношу, которому не терпелось начать службу, доставляют в северную столицу. В доме его двоюродного брата А.М. Каховского имелась большая библиотека, с которой Давыдов и начал своё вступление на Олимп славы по специальной программе, составленной Каховским. Всё свободное от занятий время он посвящает чтению военных книг, а также произведений Вольтера, Руссо, Шекспира, Мольера, Буало, Парни, произведений российской словесности.

Большая часть жизни Давыдова была отдана воинской службе, защите интересов Отечества и его границ.

Начало XIX века в жизни России было богато различными политическими и военными событиями, в числе которых война 1812 года. «Матушка Россия тем и хороша, – нередко Давыдов вспоминал и повторял слова своего боевого собрата Кульнёва, – что всё-таки в каком-нибудь углу её да дерутся».

Даже в эти годы, «охваченными веком Наполеона, изрыгавшими всесокрушительными событиями», Денис Васильевич не расставался с книгами, «с произведениями художеств». Его интересовали издания по фортификации и истории войн, политэкономии и законодательству, политическому устройству государств и произведения художественной литературы.

«...Уверяю, что не возьми я с собой книг несколько, пера и бумаги, я бы с ума сошёл», – писал он из места дислокации 2-й гусарской дивизии, в которой проходил службу. Просьбы о пересылке ему книг в этот период адресуются друзьям. Среди его корреспондентов П.А. Вяземский, П.Д. Киселёв, А.А. Закревский, А.Я. Булгаков, Н.А. Муханов и др.

Чаще всего с подобными просьбами Давыдов обращался к П.А. Вяземскому: «...друг любезный, присылай мне новых книг побольше». Поток его просьб о книгах значительно возрос, когда он очень серьёзно и надолго занялся сбором материала и подготовкой своих очерков, военных мемуаров, военно-исторических произведений.

Большую помощь в пересылке книг оказывал его старинный приятель А.А. Закревский, служивший в это время дежурным генералом Главного штаба и в его ведении был приём курьеров и их отправление с посылками по расквартированным воинским частям. В письме к нему в марте 1819 года Давыдов писал: «...Я имею переписку в Петербурге с книгопродавцом Сент-Флораном, через которого я выписываю книги, а так как ужасно дорог перевоз по почте, то позволь мне, чтобы он адресовал посылки его ко мне в Канцелярию твою, где прикажи принимать их и отсылать с фельдъегерями, посылаемыми в 1-ю армию».

Услугами петербургского книжного магазина Сент-Флорана и Гауера Давыдов пользовался не случайно, так как в нём всегда можно было найти «все новости французской литературы и все богатейшие издания». И несмотря на безденежье преследовавшее его в это время, он никогда не жалел денег на книги.

Неустроенность армейского быта изменилась с женитьбой Давыдова. Денис Васильевич сделал предложение дочери генерала Чиркова Софье Николаевне, но долгое время разрешение на брак не давала его будущая тёща, которая сомневалась в правильном выборе дочери. Однако 13 апреля 1819года брак состоялся, и молодая чета отправилась к месту службы мужа в Кременчуг. Брак оказался счастливым, у Давыдовых родилось пятеро сыновей и две дочери.

В этот период объектом пристального внимания и изучения для Давыдова оставалась личность Наполеона. Во время войны 1812 года Давыдов громил со своим партизанским отрядом тыл великой армии, а затем с той же яростью он вступил в полемику с «записками» Бонапарта и неоспоримыми доводами и фактами уличил его «в высокомерной лжи», что якобы мороз помешал великой армии Наполеона выиграть войну.

Нередко книги поэту-гусару доставались с трудом, а получив их, он радовался по-детски.

«Я имел счастье достать оба тома О’Мора, – писал Давыдов А.Я. Булгакову, чиновнику по особым поручениям при московском генерал-губернаторе, – добрый человек прислал мне оные в подарок из далёких стран. Ты знаешь моё восхищение к покойному, следовательно можешь судить, как я сожрал эти два тома...». Речь идёт о воспоминаниях Эдварда О’Мора, хирурга Бонапарта под названием «Наполеон в изгнании, или голос со Св. Елены», которая содержала собственные мысли и мнения императора о наиболее важных событиях его жизни.

Как читатель, Денис Васильевич критически подходил к оценке произведений о Наполеоне, оспаривал неверные факты, вставал на его защиту, ценил и даже боготворил заслуги и талант. В 1827 году было издано произведение Вальтера Скотта «Жизнь Наполеона Бонапарта», получившая широкую известность во всей Европе. Несмотря на заочную весьма тёплую дружескую связь с известным писателем, уважение и преклонение перед его творчеством, Давыдов был довольно резок в оценке этой книги.

«... Я читал этот том..., – писал Давыдов Н.А. Муханову, – он доказывает, что душишка моего знаменитого друга Вальтера Скотта, скотская душишка! Борьба гения и великого характера с злополучием, внушает ему одни насмешки тяжкие для читателя...».

В 1836 году вышла из печати книга его боевого товарища А.И. Михайловского-Данилевского «Описание похода во Францию в 1814 году».

Своим мнением об этом произведении он делится в первую очередь с А.С. Пушкиным.

«... Между тем признаюсь, – пишет Давыдов ему в 1836 году из Мазы – я обозрением его 1814 года допольно доволен. Происшествия изложены ясно, есть в нём документы неизвестные; конечно ни одно выражение не берёт на штыки читателя, зато всё сочинение проникнуто тёплою любовью к России, что для меня, варвара, человека без примеси русского, Бог знает как усладительно...». Однако Давыдова в этой работе возмущает несправедливость по отношению к Бонапарту.

Бурные и трагические события 1825 года взволновали Дениса Давыдова. Он не верил в успех декабристов и скептически относился к их политическим планам, как и многие читатели, он также искал в многочисленных популярных книгах и творческих работах примеры в других странах подобным назревающим событиям и анализировал их следствия. Как тяжелейшую травму переживал Денис Васильевич расправу над декабристами, среди которых были его родственники, друзья, почитатели его яркого поэтического таланта и более того, в делах осуждённых фигурировали его сатирические стихи и басни, которые распространялись в рукописях и, по словам самого Давыдова, пользовались «карманною славою», приводили в негодование высокопоставленные чины.

Всё чаще и чаще Давыдов стал думать об отставке, отставке уже навсегда, без возврата – «навек законопатить свою саблю в ножны».

Причин для этого было много, годы брали своё, уже хотелось покоя, уединения, «надоело застёгивать себе поутру и расстёгивать к ночи крючки и пуговицы от глотки до пупа», – так образно он писал ещё в 1823 году. В этом же убеждал его и ближайший друг П.А. Вяземский, причём советовал поселиться после службы со своим многочисленным семейством где-нибудь подальше от белокаменной.

И выбрал Денис Васильевич Верхнюю Мазу, перешедшую в наследство его супруге Софье Николаевне. С 1820 года Давыдов неоднократно бывал в Мазе, нравилось ему это захолустное место, которое он впоследствии с любовью будет называть «мои степи». А с 1833 года Давыдов уже большую часть времени проводил здесь и поэтому просил всех своих друзей, издателей и книготорговцев всю корреспонденцию «пересылать в Симбирскую губернию Сызранского уезда, в село Мазу».

Годы, прожитые в В. Мазе, были довольно активные. Денис Васильевич ведёт деятельную жизнь хозяина-помещика. На досуге увлекался охотой. Изредка выезжал в Петербург, Москву, Пензу, Саратов, Сызрань. В Симбирске посещает П.Н. Ивашева, участника войны 1812 года, владельца богатейшей библиотеки. Был также Давыдов в Языкове у Николая Михайловича, «первого самобытного поэта нашего, – по выражению Давыдова, – никого не воспевающего наперекор сердца и совести».

В «Зените русской поэзии» имя Давыдова уже произносилось с почтением, стихи знала вся Россия, их печатали лучшие издания того времени: «Вестник Европы», «Сын Отечества», «Полярная Звезда», «Библиотека для чтения», «Современник» и другие. В Мазе он больше занимается прозой, продолжает писать свои очерки, воспоминания, заботится об издании первого прижизненного сборника стихов, много времени уделяет чтению книг и журналов, переписке, иначе «минута праздная чем может наградиться?»

«...Я подписался на множество журналов, – пишет Давыдов из Мазы А.М. Бахметеву в 1830 году, – и со стыдом скажу, на 1000 р. – это уж чересчур бессовестно для человека, приехавшего в деревню на экономию, но что делать? Хочется знать, что в мире делается... На днях я получил VII часть Онегина, моего любимого сочинения из всех пушкинских сочинений...»

Каждый день получения почты для Давыдова праздник. Он сравнивает своё пребывание в далёкой провинции без книг и журналов с положением заживо погребённого города у подножия Везувия: «...Слышать над собою движение и жизнь и не брать в них участие…» В этом же письме (И.Г. Салаеву) он благодарит за полученную книгу В. Бергмана «История Петра Великого» в шести томах, перевод с немецкого которой сделал Е. Аладьин, и делится своим читательским впечатлением: «...Признаюсь Вам, что история царя нашего мне мало понравилась. Холодна! Тяжела! Видно, что писана немцем! Нет в ней жизни, нет в ней русской души. Это Пётр, но Пётр восковой, какого я видел в Кунсткамере...»

Наряду с изучением истории Франции, книг посвящённых Наполеону, в круг его интересов, входили книги о Польше. Однако на все просьбы выслать их, поэт получал отказ в связи с тем, что они были запрещены. Одно из необходимых изданий одолжил ему симбирянин, известный поэт И.И. Дмитриев -это книга Романа Солтыка «Польша, взгляд на польскую революцию в историческом, политическом и военном отношениях».

Денис Васильевич всю жизнь гордился и дорожил тем, что был знаком, дружил и воевал с замечательными людьми, многих он просто боготворил до конца дней своих. Среди них и Кутузов, который хвалил его стихи, некоторые помнил наизусть. И любимец Багратион, к портрету которого Давыдов сделал надпись «Где Клии взять перо писать его дела? – у Славы из крыла». Слова Багратиона о достоинстве человека – «в мире есть нечто, пребывающее превыше и званий и наград» – Денис Васильевич запомнил на всю жизнь.

А ходивший в народе анекдот о носах Багратиона и Давыдова затем войдёт в пушкинские «Застольные беседы»: Давыдов, прибывший с донесением к Багратиону, сказал: «Главнокомандующий приказал доложить Вашему сиятельству, что неприятель у нас на носу, и просит Вас немедленно отступать». Багратион в ответ: «Неприятель у нас на носу? На чьём? Если на твоём, так он близко, а если на моём, так мы успеем ещё отобедать».

Многие годы связывали тёплые отношения Дениса Васильевича с генералом Ермоловым в период их службы в Закавказье и позже, незабываемыми были их беседы о литературе среди книг богатой ермоловской библиотеки, которой поэт-гусар неоднократно пользовался.

Как величайшую ценность своей библиотеки Давыдов берёг книги, подаренные Пушкиным. «Великий Пушкин передал мне экземпляр своей великолепной «Истории Пугачёва», – писал Давыдов жене в В. Мазу 22 января 1836 года после встречи с Александром Сергеевичем у Вяземского, – вместе со стихотворным посланием, стихи прелестные, как всё, что выходит из-под его пера... Кажется, я в самом деле лицо поэтическое: вот и сам Пушкин посвятил мне стихи...»

А спустя четыре дня Денис Васильевич опять пишет супруге: «...Я сидел у Жуковского и слушал Гоголя, читающего свою бесподобную и чудесную комедию Ревизор...» Давыдов был в кругу своих друзей и первых слушателей этого произведения. Трогательная дружба установилась у Давыдова с Н.М. Языковым, первое знакомство которых состоялось на известном пушкинском «мальчишнике» и не прекращалось в течение всей последующей жизни. Их связывали общие поэтические интересы, круг общих знакомых, соседское житьё.

Давыдов посещал с. Языково и очень сожалел, что не знал о посещении Языкова А.С. Пушкиным, которому писал: «...Злодей! Зачем не дать было знать мне?»

Связывали Давыдова и Языкова книжные интересы. Они обменивались не только стихами, но и книгами, особенно восторженным был обмен впервые изданными сборниками стихов: в 1832 году вышел сборник Д. Давыдова, а в 1833 Н. Языкова. Братья Языковы пересылали в Мазу, запрашиваемые Давыдовым такие издания, как «Рука всевышнего отечество спасла» Н. Кукольника, трагедии «Дмитрий Самозванец» А. Хомякова.

Для Давыдова и Н.М. Языкова была ещё одна тема, которая влекла их к разговору – это гомеопатия. И тот и другой в теоретических советах Анатолий Зыков. Пушкин и Гоголь находили ответы на интересовавшие их вопросы. «...Мне Беллизор наслал кипы гомеопатических книг, и я в них копаюсь с любовью», – делился Денис Васильевич с Языковым.

В своём творчестве самым важным для себя Д.В. Давыдов считал прозу, ей больше всего отдавал сил, времени, старался о её напечатании и говорил, что это «лучшие розы цветка моего».  А стихи рождались «между дел», «писаны на привалах, на дневках, между сражений, между двух войн».

В 49 лет Денис Васильевич Давыдов увлёкся юной, скромной и умной Евгенией Золотарёвой, с которой познакомился в Пензе. Это обоюдное увлечение оставило глубочайший след в душе и поэзии Давыдова. Ей были посвящены несколько едва ли не самых лучших его лирических стихов. Только такие возвышенные чувства и душевные переживания позволяли Давыдову создавать поэтические шедевры. Чтобы писать стихи, говорил он, «надобна гроза, буря, надобно чтобы било нашу лодку».

В числе общих интересов, что связывало и влекло друг к другу Дениса Васильевича и Евгению были книги: он – уже известный и популярный поэт, знаток литературы, лично знавший и друживший со многими знаменитостями. Она – молодая увлечённая читательница.

Д.В. Давыдов много времени уделял приобщению к книге, чтению, обучению навыкам самообразования своих детей. «...В наш век развития ума и сердца, обогащение его всеми родами сведений – вот к чему должен стремится молодой человек», – писал Денис Васильевич своим сыновьям.

Желанием отца было устроить старших сыновей: Василия – в столичный институт путей сообщения, а Николеньку – в училище правоведения. Денис Васильевич на собственном богатом опыте убедился, что только систематическая подготовка позволит им приобрести «добрый запас сведений и честное имя». И в этом следует рассчитывать главным образом на книги, на постоянное чтение. В одном из писем к Василию он писал: «...Ни самый красивый мундир, ни самый высокий чин не дают познаний, необходимых для человека, желающего быть полезным своему отечеству; но приобретшему обширные сведения легко с честью и со славою носить всякий мундир...».

Вот поэтому Давыдов с таким благоговением относился к книге, к своему заботливому и старательному детищу – личной библиотеке, собиранию и пополнению которой была посвящена вся жизнь.

На склоне лет домашняя библиотека боевого генерала особенно в далёкой симбирской глуши была неоценимым арсеналом в его творчестве, а также источником душевного спокойствия и равновесия. К ней он относился с такой же любовью и уважением, как и к своему боевому оружию. Самыми дорогими реликвиями своей библиотеки Давыдов считал книги с автографами, подаренными преданными друзьями, сослуживцами, собратьями по перу.

До последних своих дней Денис Васильевич жаждал иметь хорошие и необходимые ему издания, следил за выходом их из печати. В 1839 году А.Ф. Смирдин издал получивший большую популярность, альманах «Сто русских литераторов», в котором был помещён очерк Давыдова «Тильзит» в 1807 году с гравированным портретом. В письме к Н.В. Путяте он просит выслать ему один экземпляр новой книги. Это едва ли не последняя просьба о присылке ему книги в тот роковой год.

Богатая библиотека Д.В. Давыдова в количестве 1540 названий, по свидетельству литературоведов, находилась ещё в 1911-1912 годах в имении В. Мазы и принадлежала внуку поэта Н.Н. Давыдову.

Память о себе среди симбирян Давыдов оставил ещё такими фактами. Когда на родине выдающегося историографа Н.М. Карамзина в Симбирске предполагалось строительство памятника – библиотеки в честь его имени, то Д.В. Давыдов был в числе тех, кто принял участие в сборе средств на его сооружение.

«Широкая общественность, – пишет Ж. Трофимов в книге «Карамзинская общественная библиотека, – узнала о начавшемся сборе средств из заметки, появившейся 21 июля 1833 года в Петербургской «Северной пчеле». Там говорилось, что на обеде, данном видными литераторами в честь поэта-баснописца И.И. Дмитриева, земляка и друга Н.М. Карамзина, состоялась подписка на памятник историографу в Симбирске. Давыдов, присутствовавший при этом, пожертвовал на благое дело 25 рублей, так же как и Пушкин, Крылов, Плетнёв.

Впоследствии родственники Д.В. Давыдова передадут часть книг из личной библиотеки в открывшуюся в 1848 году Симбирскую Карамзинскую библиотеку.

Так случилось, что скоропостижную смерть встретил в своей Мазе знаменитый генерал с книгой в руках.

Очевидец последних часов жизни Давыдова писал: «...Накануне рокового утра, часов в 6 после обеда, стали обнаруживаться опять припадки генерала, однако он проводил вечер с супругою и детьми, занимаясь по обыкновению своему, чтением, которое на этот раз было на несколько минут прервано беглым ощущением боли...». Рано утром следующего дня 22 апреля 1839 года Денис Васильевич скончался от апоплексического удара...

Более 150 лет прошло после этого, слава о нём вышла за пределы России, а в самой России нет ни одного уголка, ни одной библиотеки, в которой не было бы книг Д.В. Давыдова, и читаемы они так, что позавидовать этому может любой автор.

 Геннадий Челноков